Лев Златкин - Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]
— Лев! — раздался довольный голос Миши. — Выползай из клетки вместе со своей собачкой.
— От кобеля слышу! — немедленно отреагировала Света-беленькая.
— Выходите, выходите! — не желал втягиваться в перепалку Миша. — Только нагишом, а-ля натурель!
Джафаров смутился. Но не Света.
— Будь проще! — успокоила она Джафарова. — У тебя есть что показать и есть на что посмотреть. Они в душе все нудисты! Пошли!
Когда Света-беленькая вывела на свет божий Джафарова, ее подруги завистливо ахнули.
— Ну, подруга, ты, как всегда, в двойной выгоде! — сказала Вета.
— А я бесплатно, по любви! — ответила та.
— В наше время это геройский поступок! — одобрил Миша. — Он еще молодой. — И Миша пропел: — «Танцуй, пока молодой!»
— Действительно, — вспомнила Вета, — почему бы нам не потанцевать.
И она бросилась к Джафарову.
Танцуя с ней, Джафаров краем глаза заметил, что Света-беленькая о чем-то договаривается с Мишей. И согласно кивает ему головой.
«Кажется, будем меняться партнершами! — понял Джафаров. — Блондиночка, как всегда, хочет быть в двойной выгоде!»
Вета, возбуждая Джафарова, танцевала быструю ламбаду, а не блюз, который играл магнитофон. В скором времени она в этом, преуспела и, продолжая танец, увлекла Джафарова в маленькую комнату.
И вскоре танцующие в большой комнате пары услышали ее вопли и стоны.
Дамы стали, возбуждаясь воплями Веты, ласкать своих плательщиков.
И вскоре две новые пары медленно и печально занялись сексом.
— Темп сбивает! — томно сказала Света-беленькая о Вете.
Магнитофон продолжал тихо мурлыкать медленную мелодию, но ее уже никто не слушал. Секс царствовал властно и надолго.
Джафарову Вета понравилась даже больше, чем Света-беленькая, в ней было больше нежности и откровенности. И она также пользовалась презервативом.
— Пойдем, посмотрим! — предложила Вета, исцеловав Джафарова в знак благодарности. — Прелюбопытнейшее зрелище, скажу тебе!
Джафарову тоже стало интересно. Он еще ни разу не наблюдал со стороны, как занимаются групповой любовью. Он всегда считал, что секс — это очень интимная вещь, только для двоих.
Зрелище действительно было занимательным: дамы оседлали своих кавалеров и, принимая соблазнительные позы, профессионально работали, искусно создавая иллюзию страсти.
Мужики одновременно достигли высот блаженства. Дамы, почувствовав это, тут же изобразили оргазм с закатыванием глаз и с глубоким обмороком. Это давало им полное право плюхнуться рядом со счастливчиками.
— За мной памятник тебе, Лев! — проникновенно сказал Миша. — Ты мне вернул мои шестнадцать лет! И, оказывается, для этого не надо быть на Большом Каретном.
— Да! — поддержал его Гриша. — Я лет двадцать не мог за какие-то полчаса захотеть дважды. Будем считать, что мы — два старых вампира, которых ты насытил своей молодой энергией.
— Не пора ли и подзаправиться? — предложила Вета, чем вызвала общий смех.
— Ну, подруга! — с завистью сказала Света-черненькая. — Сколько же ты энергии потеряла в маленькой комнате, что есть-пить захотела.
Но смех смехом, а все охотно согласились с Ветой, что для дальнейших любовных подвигов неплохо бы и покушать.
Они стали пить-есть, рассказывать друг другу скабрезные анекдоты.
Постепенно поднялся такой шум и гам, что когда в комнате раздался громкий крик: «Руки вверх!» — никто и не обратил на него внимания.
Случайно Миша повернул голову в сторону двери в прихожую и заметил ввалившихся милиционеров во главе с капитаном.
— Что еще за явление? — удивился он, думая, что ему это мерещится.
Девицы взвизгнули и хотели броситься за вещами, но их остановил окрик капитана.
— Стоять на месте!
— Не стоять, а сидеть! — поправил его Миша. — Появился, как чертик из табакерки…
— Я тебе покажу «из табакерки»! — разъярился капитан. — Я тебе покажу оскорблять капитана милиции. Предъявить документы!
— В пиджаке на стуле! — показал рукой Миша. — В наружном кармане.
— Обыскать! — рявкнул капитан, направляясь к пиджаку так осторожно, словно он был заминирован.
Сопровождающие капитана сержант и рядовой недоуменно переглянулись.
— Они же голые! — протянул растерянно сержант.
— Выполнять приказ! — подтвердил указание капитан, доставая из кармашка удостоверение Миши.
Сержант сразу направился к девицам. Обыскивать.
— Что, так и будешь в штанах обыскивать? — встретила его вопросом Вета, выпячивая грудь.
Сержант протянул к ней руку, но ее отбросил назад испуганный вопль капитана:
— Товарищ генерал?!
Сержант тоже чего-то испугался и, оглянувшись, увидел бледного как мел капитана, который растерянно держал перед собой удостоверение Миши.
— Чего застыл? — насмешливо спросил Миша. — Чего уставился, спрашиваю? Голого генерала не видал, что ли?
— Так точно! Никак нет! — бормотал капитан.
Он был близок к обмороку. Глаза его застыли в одной точке.
Миша налил в большой фужер коньяка и приказал:
— Пей!
Капитан строевым шагом подошел к столу и одним глотком осушил фужер.
Цвет его лица сменился на красный. В глазах блеснули слезы. Если полминуты назад он был близок к обмороку, то теперь он был готов броситься в ноги генералу и вымаливать прощение.
— Благодарствую! — сказал он прочувствованно.
Девицы, нога на ногу, покуривая, смотрели на бесплатное представление.
— Ты зачем ворвался в квартиру? — спокойно спросил Миша, но в его голосе была слышна буря. — Забыл здесь чего-нибудь?
Капитан отдал честь Мише. Джафаров даже мысленно никак не мог заставить себя называть голого собутыльника генералом.
— Разрешите доложить!..
— Как фамилия? — спросил, прерывая капитана, генерал.
— Иванов! — отчеканил капитан.
— Хоть ты и Иванов, а дурак! — усмехнулся Гриша. — Кто тебя учил честь отдавать голой заднице? Отдают честь только погонам! Докладывай!
— Потоком шли жалобы от соседей: в квартире притон, уголовники до утра гуляют. Решил проверить.
— Дверь отмычкой открыл?
— Так точно!
— Под статью идешь, капитан! — вздохнул Миша. — Пока доложишь начальнику отделения, что я тебе влепил пятнадцать суток ареста. А этим охламонам по десять. Ясно?
— Так точно! — ответил капитан. — Разрешите удалиться?
— Удаляйся! — махнул рукой Миша.
Когда капитан уже был в дверях, Миша крикнул ему:
— Эй, капитан! Хочешь пять суток скосить?
— Так точно! — обрадовался капитан, развернувшись на сто восемьдесят градусов.
— Обесточь квартиру напротив! Понял?
— Так точно! Разрешите идти?
— Подожди! — вспомнил Миша. — Эти охламоны еще не выпили. Марш к столу!
Сержант и рядовой, чеканя шаг, как на строевом плацу, подошли к столу, где их уже ждали две внушительные емкости с водкой.
Проглотив ее как воду, милиционеры развернулись через левое плечо и вышли, так же чеканя шаг.
Скоро все присутствующие услышали стук захлопывающейся входной двери.
Квартира взорвалась хохотом.
Смеялись все. Смеялись долго, до слез. Дамы даже взвизгивали.
Говорить не мог никто. Иногда у того или иного «нудиста» прорывались какие-то отдельные междометия.
Но, отсмеявшись, все как по команде бросились одеваться.
— Слушай, Миша! — вдруг вспомнила Света-черненькая. — А зачем ты дал команду обесточить квартиру напротив?
— А я сразу понял, что эта старая мымра организует «жалобы от соседей», — пояснил тот. — А сегодня очередная серия «Санта-Барбары». Пусть подумает над своим поведением.
Прощаясь, Миша на листке бумаги написал номер телефона и протянул его Джафарову.
— Будешь в Питере, обязательно заходи, — предложил он Джафарову. — Я пока там квартирую, но скоро меня в Москву перебрасывают. Черёз месяц приблизительно. Телефона в Москве пока нет, не знаю, где меня поселят, но я через Ирвиньша сообщу. Пока!
И он величественно удалился вместе с Гришей и тремя дамами легкого поведения.
Джафаров остался один.
Правда, ненадолго. Через пять минут в дверь позвонили.
«Кто это может быть? — подумал Джафаров. — Разгневанная старушка-соседка, не получившая очередной порции „Санта-Барбары“, или муж-рогоносец, выследивший, наконец, Вету?»
Все оказалось значительно проще.
За дверью стояла Света-черненькая.
— Извини, Арсланчик, но я пришла за своей долей. Приход этих охламонов мне помешал. У нас есть хорошая пословица: «Бог троицу любит!»
С таким телом, как у Светы-черненькой, можно было смело претендовать на место в троице, пусть и не в святой.
И она осталась до утра.
16
Арнани прилетел в Москву в плохом настроении, хотя условия полета были очень приличными: ему достался билет в первый класс, и он летел в компании иностранных бизнесменов.
